Из восьмисот школьников, посетивших лекцию о школе Детского университета (он уже 15 лет работает при Тюбингенском университете), почти пятьсот человек заполнили анкету «Чего мы хотим от школы». На первом месте оказались домашние задания — чтобы их стало меньше. Затем немецкие школьники высказали пожелания, чтобы каникулы были подольше, а уроки заканчивались раньше, чтобы учителя были вежливее и дружелюбнее, чтобы в школе стало веселее, физкультуры было бы больше, а перемены — дольше. Какие из этих идей совпадают с мнением о школе прогрессивных ученых, изучающих школьное образование в разных странах?

Что если отказаться от уроков по 45 минут?

Профессор Ханс-Ульрих Грюндер, известный критик школьной системы, считает, что немецким школам недостает времени и что в них нужно по-другому организовать пространство для учебы и жизни. Почему-то большие «окна» между уроками считаются катастрофой. Но они как раз очень важны. Они дают передышку между разными предметами, впускают свежий воздух в школьную жизнь.

Во многих странах дети учатся до и после обеда, это так называемые школы полного дня. Но в Германии такие школы пока редкость. Камень преткновения — вопрос об обеде, поскольку родители опасаются, что школа не сможет обеспечить их детям хорошее питание. При этом, кажется, никого не волнует, что сейчас голодные школьники приходят домой не раньше половины второго, а учатся-то — с половины восьмого!

В «школе короткого дня», с шестью уроками по 45 минут, есть существенный изъян, которого в школе полного дня можно избежать. И ритм учебы, и перескоки с предмета на предмет каждые 45 минут противоречат всему, что знает современная наука об обучении.

Первый вопрос: почему нужно обязательно начинать в такую рань? Традиционно считалось, что раннее утро — лучшее время для обучения. Но сейчас уже известно, что разные люди учатся по-разному, и их мозг предпочитает для учебы разное время.

Ни в одном законе о школе не сказано, что школьный день должен включать шесть уроков подряд и заканчиваться к обеду. И школы могли бы обращаться с расписанием гораздо свободнее. Можно было бы иногда оставлять большие перерывы между уроками, можно было бы поставить подряд четыре урока языка и литературы, а потом заняться спортом или творчеством в группах. Домашние задания, которые так мешают жить, можно делать прямо в школе с преподавателем. Обо всем этом, как и о классах с меньшим количеством учеников, может быть, даже разного возраста, пока можно только мечтать — хотя изредка и бывают исключения.

Размышляя о том, чем же хороша обычная «школа на полдня», Ханс-Ульрих Грюндер видит только один ответ: в первую очередь это удобно учителям. Они проводят свои уроки, а потом могут идти домой. В другое время их в школе почти никогда не видно. Школа полного дня устроена по-другому: учителя там не только проводят уроки по своим предметам, но и готовятся к занятиям тоже в школе. Они целый день на месте, и с ними можно поговорить.

Большинство учителей не в восторге от школы полного дня, но при таком подходе могут найтись плюсы и для них. Например, можно выстроить более личные отношения с учениками, больше общаться с коллегами, обмениваться опытом; можно меньше времени тратить на подготовку материала, больше — на обсуждение новых методик.

Вообще, когда привычное течение жизни прерывается чем-то свежим, необыкновенным, большинству людей это идет на пользу, они как бы пробуждаются от рутины. И, кстати, школу полного дня не нужно изобретать заново: в мире достаточно хорошо работающих моделей, например, в Англии и Скандинавии.

Во многих странах Европы школа не ограничивается первой половиной дня. В Англии из школы приходят не раньше 16 часов, а потом еще надо делать уроки! В Финляндии учебный день длится от пяти до восьми часов, во Франции и Бельгии школа тоже заканчивается около 16 часов, в Испании три раза в неделю уроки заканчиваются в 14 часов, а два раза — в 17:30.

Какая самая лучшая школа?

По результатам исследования PISA, проведенного в школах тридцати двух стран, самые высокие баллы набрали ученики средней школы Войонмаа из финского города Йювяскюля. Каждый ученик этой школы каждый год пишет эссе-отчет о себе, отмечая как свои сильные стороны, так и то, что у него плохо получается, и оценивая учителей.

Если у кого-то возникают трудности с учебой, такие ученики временно переходят в специальные маленькие классы, которые называются клиниками. Школьный год состоит из шести периодов по шесть недель, с разным набором предметов, каждый — по шесть уроков в неделю.

Может, не нужно учить математику в таком объеме?

Итак, школа — это такое место, где можно получить больше знаний, чем дома. Место, кажущееся очень далеким от реального мира — настолько у школьных предметов мало общего с повседневной жизнью.

Правда, были попытки приблизить школьную программу к жизни, когда, например, открывали промышленные и рабочие школы. Но они, как правило, приносили пользу только фабрикантам или государству. В них детей обучали только тому, что нужно для работы на производстве. А обучение все-таки требует некоторой дистанции от повседневной рутины. Свобода действий и мыслей нужна, чтобы можно было обнаружить и развить таланты.

Но именно здесь кроется проблема, знакомая каждому школьнику: зачем учить про древних римлян, которые все давно умерли? Для чего заниматься грамматикой? Кому нужны все эти дурацкие стихи наизусть про любовь и природу? Почему бы не изучить практические, осмысленные и интересные вещи, такие как музыкальные хиты (вот что надо учить наизусть!) или как построить дом на дереве или взломать базу данных?

Школа не раз меняла точку зрения на этот вопрос: быть ближе к жизни учеников или, наоборот, отдаляться от нее. Делала упор то на теоретические знания, то на прикладные. Сейчас, по наблюдениям профессора Грюндера, снова взят курс на сближение с практикой. То есть в школах подумывают, как избавиться от балласта в программе.

В учебных планах — а это своего рода расписание уроков для учителей, в котором записаны темы занятий, — скопилось много ненужного. Так, например, проблема с математикой заключается в том, что в жизни нужна лишь малая часть изученных формул, а остальное забывается очень быстро. Как показали опросы, через десять лет после выпускного бывшие отличники едва справляются с задачами для девятого класса. А треть немцев не знают, что означает «сорок процентов». Кто-то ответил «четверть», а кто-то — «каждый сороковой».

Хоть школьная программа и переполнена, к ней все время предъявляют новые требования. Школа должна, как жонглер, успевать все подхватывать. Изначально ее придумали, чтобы научить детей тому, чего не знают или не умеют родители. Может, поэтому, когда изобрели телефон, от школы ожидали, что она научит детей пользоваться аппаратом. А не так давно даже мелькало предложение включить в расписание урок обращения с тамагочи. К счастью, школа меняется так медленно, что не может реагировать на каждый чих.

Сколько стоит школа

Школа обходится недешево. Ведь учителя, завучи и все остальные сотрудники должны получать зарплату. Содержание здания школы, мебель, спортивные снаряды и учебники — на это тоже нужны деньги. А со временем они снова нужны, потому что мебель требует починки, а учебники в библиотеке — обновления. Если бы все это оплачивало не государство, а родители, то за каждого ученика начальной школы нужно было бы вносить почти триста евро в месяц. На эти деньги в Германии можно купить отличный детский велосипед, а в России — три. И по сравнению с платой в частных школах это немного.

Может, отменить хотя бы оценки?

Некоторые педагоги, в том числе профессор Грюндер, и многие дети считают, что школьные оценки можно безболезненно отменить — школа от этого не пострадает.

Например, в Финляндии оценки в школе не ставят до седьмого класса. В 2015 году там была проведена реформа образования, которая, среди прочего, отменила оценки в начальной школе; целый ряд предметов были объединены, чтобы преподаваться в комплексе; больше внимания уделяется умению работать в группах, развитию навыков коммуникации, самостоятельной работы и т.д.

А в Германии все еще думают, что без оценок ничего не получится. Как будто школьники сразу перестанут соображать. Но дети хотят решать задачи, хотят добиваться успеха, даже если им никто не будет ставить оценок. Оценки бывают несправедливы, они упрощают ситуацию.

Профессор Грюндер считает, что лучше было бы оценивать успехи каждого ученика словами, а не цифрами. Например, в такой «оценке» можно написать, что «по сравнению с прошлым годом Олег стал лучше учиться», или «его успехи в английском языке уменьшились, потому что он перестал учить слова». Такой способ оценивания информативнее, чем «четверка» или «тройка».

Но что будет с выпускными экзаменами и рейтингом? Наверное, волей-неволей придется вернуться к старой системе оценок. Не ударит ли она по школьникам тем больнее? Прежде учитель дипломатично описывал его недостатки, а теперь вдруг ставит тройку с минусом, а то и двойку! Или напишет так: «Макс занимает 15-е место по математике из 20 возможных. Он освоил 58 процентов материала, что соответствует оценке „три“».

Возможный вариант, но почему бы не пойти дальше? Необходимости в оценках нет и при окончании школы. Выпускные школьные аттестаты можно представить, например, в виде портфолио с избранными работами по разным предметам: сочинение по литературе, математические расчеты, образец ручного труда, характеристика стиля работы.

Кстати, это будет похоже на портфолио, которое предоставляет кандидат при устройстве на работу после училища или университета. Некоторые крупные фирмы постепенно переходят на такой способ подбора сотрудников, потому что он дает больше информации о кандидате и вдобавок экономит время — не нужно проводить долгих тестов и интервью. Фирмам нужны не круглые отличники, а соответствующие своему месту люди.

Отмена оценок вовсе не приведет к тому, что школьники начнут поголовно лениться. Вполне вероятно, они станут лучше учиться, обнаружив, что учеба бывает в радость.