Прекрасно помню, как провожала сына в первый класс. В костюме и при галстуке он выглядел непривычно серьезным. В руке — огромный букет оранжевых гербер, за которым то и дело пряталось его лицо. Чувствовала, как он волновался. Но я все же больше. Еле сдерживалась, чтобы не расплакаться посреди торжественной линейки.

Спустя пару месяцев я помогаю ему с домашним заданием. Снова сдерживаюсь изо всех сил, чтобы не разрыдаться. Только в этот раз от бессилия. А еще не взорваться и не наговорить лишнего, о чем буду жалеть. Мы бьемся над прописью целый час. Потом меня ждет получасовая забастовка по поводу чтения. И так почти каждый день.

Уроки с сыном превратились в домашний кошмар, а я — в злобную фурию. Это происходило молниеносно, я не успевала осознать точку невозврата, после которой уже не могла остановить поток нотаций. Просто колдовство. Как говорится, и в Хогвартс не ходи. Понятно, что в такой атмосфере наши отношения становились все формальнее и отчужденнее. В пространстве квартиры витал дух холодной войны с примесью борьбы за независимость.

Я дико переживала. Советовалась с мамой, подругами. Перечитала книги Л. Петрановской, Ю. Гиппенрейтер и массу статей. Сходила к психологу. Я все понимала про безусловную любовь, принятие и полностью поддерживала эти идеи. Но сохранить спокойствие удавалось максимум на неделю. Я захлебывалась чувством вины и ощущением, что я — не просто плохая, а ужасная мать.

И все же понемногу, маленькими шажками ситуация выровнялась. Вернулись доверие и теплота. Мы снова стали разговаривать с сыном «по душам», а не только спорить и доказывать свою правоту. Делюсь своими открытиями.

Золотые медали засуньте в тумбочку

Я была отличницей и в школе, и в институте. Родители не проверяли мои уроки, не знали школьное расписание и что мы проходим. Только однажды мама помогла с задачами на движение. Один раз объяснила, я сразу поняла, и на этом все. В младших классах я училась играючи, нисколько не напрягаясь. Мои родители, к слову сказать, тоже учились прекрасно.

Ну и что?! Это ничего не значит. Я была такой, а мой ребенок — другой. Это данность, по крайней мере, на сегодняшний день. Невозможно улучшить успеваемость назиданиями «А вот я в твоем возрасте…». Хорошо, если он просто пропустит это мимо ушей, а если окончательно разуверится в себе?

Не нужно сравнивать себя и ребенка даже в своей голове. Да, он не услышит мыслей мамы, но они проявят себя недовольством и раздражением. Лучше засунуть свои красные дипломы, золотые и просто медали в тумбочку и забыть о них.

Отмечайте даже крошечные успехи

Этому меня научил мой сын. Он принес четверку по математике и после моего «Молодец» сказал: «Вот если бы я получил три, ты бы пятнадцать минут отчитывала меня. А за четверку — молодец и все». Я не смогла ему возразить.

Почему-то нам кажется, что учиться хорошо — это естественно, а пятерки по таким предметам, как музыка и физкультура вообще не стоят похвалы. Но дело даже не в оценках. Ребенок в младших классах не думает об институте, карьере. Он учится для родителей. Поэтому искренняя радость мамы, что сегодня он допустил не десять ошибок, а пять, может воодушевить его на дальнейшие ученические подвиги.

Жизнь — это не только школа

Как только ребенок идет в первый класс, его учеба становится важной составляющей жизни семьи. Все родители, в большей или меньшей степени, интересуются успеваемостью детей, их отношениями с учителями.

Тем не менее, хотя ребенок стал учеником, он не перестал быть просто ребенком. Важно продолжать интересоваться, понравился ли ему новый фильм, чем занимались в секции/кружке, как живут его друзья (не с целью выяснить, кто лучше учится), что его удивило, порадовало, расстроило.

Совместное времяпрепровождение не должно сводиться к проверке домашнего задания. Здорово прогуляться вместе, почитать перед сном, как раньше, когда ребенок ходил в детский сад, поиграть в его любимый настольный футбол.

Говорите ребенку о своих чувствах

Даже если пытаться скрыть весь ураган страстей, который бушует внутри при виде нелепых ошибок в тетради, ребенок все равно почувствует, что мама им недовольна. И сделает свои выводы, которые не соответствуют действительности. Не секрет, что дети склонны брать на себя вину за состояние родителей.

Не стоит врать, что вам все равно. Видно, что это не так: по мимике, жестам, ноткам разочарования и раздражения в голосе. Лучше признаться, что вам тоже непросто, и попросить о помощи. Родители не боги и могут иметь свои слабости.

Я сказала примерно следующее: «Я люблю тебя так же сильно, как и раньше. Знаю, что я очень эмоциональна, и иногда мне трудно сдержаться. Я переживаю из-за наших ссор, как и ты. Они мне доставляют боль. К сожалению, я не знаю, как это исправить. Помоги мне. Давай подумаем вместе».

После этого мы договорились с сыном, что за уроки он садится не позже четырех часов, потому что вечером плохо соображает, и если мне все-таки приходится напоминать ему, то не больше двух раз.

Говорить об этом надо не в сердцах, не в разгар выяснения отношения, а когда все успокоятся. Можно предварительно записать на бумаге и отрепетировать доброжелательный тон. Ведь восприятие сказанного зависит не столько от содержания, сколько от интонации.

Ищите нестандартные методы обучения

Младшие школьники любят играть. А вот внутренняя мотивация к учебе может быть не вполне развита.

Я попробовала применить игровой подход к занятиям, чтобы избежать скучного «потому что надо». Сочиняла забавные диктанты про приключения его любимых героев, составляла абсурдные предложения типа «Баба-Яга назначена дежурной в классе». Сын был в восторге. Я позаимствовала этот веселый подход у К.И. Чуковского. Именно так он учил иностранному языку своих детей, предлагая перевести предложения-путаницы.

Мы также менялись ролями, по сути играли «в школу». Сын диктовал мне словарные слова, давал задания по разбору предложений из учебника. Мои работы он проверял внимательнее, чем свои, и незаметно усваивал материал. Как же приятно было находить многочисленные мамины ошибки и ставить двойки! Во время таких уроков я вела себя, как настоящая «плохая ученица»: спорила, канючила, что устала и т.д.

Такой подход оказался полезным как для закрепления пройденного в школе, развития внимания, так и для эмоциональной разрядки.

Делегируйте помощь с домашними заданиями

Сыну тяжело давалось чистописание. Я объясняла, как писать, водила его рукой по бумаге, но буквы оставались непохожими на самих себя. Через два месяца по совету подруги наняла репетитора. Дела сразу пошли в гору.

Во-первых, в отличие от меня она знала методику преподавания. Во-вторых, сын — мой первый ученик, а у нее — один из многих. За ее плечами — огромный опыт работы. В-третьих, с посторонним человеком дети в этом возрасте, как правило, не спорят, занимаются положенное время. В-четвертых, учительница объясняет спокойно. Это не ее ребенок. Она занимается репетиторством, чтобы получить дополнительный доход.

Если нет финансовой возможности пригласить преподавателя, можно нанять студента педагогического факультета по объявлению в интернете.

Возможно, у других членов семьи больше педагогического мастерства, чем у вас. Ведь не каждый отличный спортсмен может стать хорошим тренером (это на случай, если снова вспомните про свою золотую медаль).

Психолог Л. Петрановская в книге «Тайная опора» пишет, что функция мамы никак не учительская. Ее основная задача — заложить в ребенке прочный фундамент любви и понимания, на котором в дальнейшем он будет строить свою жизнь. Поэтому во избежание трещин и сколов, не стоит играть еще и роль учительницы-надзирателя.

Ведите дневники

Напоследок расскажу о самом важном открытии, которое в наибольшей степени повлияло на мое перерождение как мамы.

Все отрицательные эмоции по поводу учебы ребенка «кричат» о наших собственных скелетах в шкафу.

Бесполезно отмахиваться от своих негативных и таких некрасивых эмоций. Они все равно вылезут и дадут о себе знать. Чем больше сил я тратила, чтобы их избежать, спрятать, тем сильнее они становились. Вечером я ругала сына, а утром и весь последующий день — себя.

Я устала от этого жуткого напряжения. И однажды перестала бороться, оправдываться, искать объяснений и корить себя. Позволила быть гневу, раздражению, чувству вины, обиде. Мне помогло ведение дневника. Я садилась и писала без остановки, не фильтруя, не корректируя, не обращая внимания на грамматику и пунктуацию. Кому-то больше подойдет рисование, бег трусцой или наговаривание на диктофон.

Это помогло глубже исследовать себя. Я осознала то, чего не хотела замечать: за всем этим прячется страх не справиться с ролью хорошей мамы. А за ним сидит мое эго и внушает, что у меня, такой умной и образованной, должно все получаться блестяще. Я не имею права ошибаться (привет синдрому отличницы). У других родителей дети могут учиться плохо, мой сын — никогда. Если такое случилось, значит, я сама виновата: вместо того, чтобы полностью сосредоточиться на подготовке ребенка к школе, параллельно занималась карьерой и решала личные проблемы.

Тогда я по-настоящему поняла, над чем следует работать в первую очередь. Изменения не произошли за один день. Я перестала истязать себя обещаниями, что «больше такого не повторится». Эмоциональные всплески случались, но их частота и амплитуда колебаний неуклонно снижались.

Сейчас мой сын учится средне. В учебе случаются провалы, и я недовольна этим. Но его успеваемость уже не является камнем преткновения в наших отношениях. Я убеждена, что его дальнейшее финансовое, социальное и душевное благополучие не имеет прямой связи с отметками в дневнике. Его шанс работать «тем самым» дворником примерно равен шансу стать микробиологом. Мой мозг и мое сердце настолько глубоко впитали в себя эту веру, что кажется, будто я так считала всегда.