В России психостимуляторы, помогающие детям с гиперактивностью лучше учиться (метилфенидат), запрещены, а вот школьникам и студентам в США это «лекарство для учебы» доступно по рецепту. Но принимают «таблетки для ума» не только те, кому их выписал врач, но и желающие повысить свою работоспособность и успеваемость. Почему это происходит, разбиралась декан Стедфорда.

Кому действительно нужны «лекарства для ума»

Около 11 процентов детей в Соединенных Штатах имеют диагноз «синдром дефицита внимания с гиперактивностью» (СДВГ), и чуть больше половины из них (6,1 процента всех детей) принимают стимуляторы, чтобы улучшить сосредоточенность и концентрацию. К школьникам с этим заболеванием положен особый подход, например, им нужно дополнительное время на домашнюю работу и контрольные.

Моему сыну Сойеру диагноз СДВГ поставили в четвертом классе. Ему было сложно делать домашнюю работу, особенно письменную. Вечер за вечером он сидел за обеденным столом, смотрел вдаль или ковырял карандашом под ногтями. Он очень смышленый мальчик и с легкостью бы справился, поэтому мне было больно на это смотреть. В эту ситуацию были вовлечены его отец, сестра, я — мы все старались не отвлекать его во время занятий.

Мне не хватало терпения и очень хотелось решить проблему. Я хотела найти «палочку-выручалочку», не столько для улучшения успеваемости — учился он по-прежнему хорошо, — сколько чтобы как-то снять с ребенка бремя вечерних мучений с домашней работой и подарить ему свободное время.

Я считала, что, наверное, ему уже нужен стимулятор, так же как мне бывает нужен кофеин. Я понимаю, что кофеин — не самое полезное вещество, но иногда стоит им воспользоваться, чтобы дело не стояло на месте. Именно это я хотела дать Сойеру. Я боялась, что, если хотя бы не попробовать препарат, он окажется в невыгодном положении. Однако муж беспокоился по поводу возможного отдаленного влияния лекарства на здоровье и настаивал, чтобы мы сосредоточились на стратегиях, психотерапии и других методах, которые, возможно, улучшат способность Сойера сосредоточиться.

Болезни нет, лекарства — есть

С этой дилеммой — давать или не давать лекарство — сталкиваются многие семьи, где у ребенка диагностирован СДВГ. Однако некоторые дети теперь получают этот диагноз и связанные с ним поблажки на контрольных и лекарства, но самой болезни у них нет. В 2006 году в интервью NBC News доктор Джеймс Перрен, профессор педиатрии в Гарвардской школе медицины, рассказал, что родители все чаще требуют назначить подростку лекарство от СДВГ при отсутствии симптомов.

Врачам и психологам сложно четко сформулировать этот синдром. Диагноз в значительной степени зависит от неколичественных, очень субъективных параметров, которые учителя и родители наблюдают в поведении ребенка. В богатых районах это заболевание диагностируют чаще. В чем причина? Может быть, состоятельные родители могут позволить себе искать медицинские решения детских проблем, а может, обеспеченное детство каким-то образом повышает склонность к СДВГ?

Или родители хотят и могут «купить» бонусы, которые дает этот диагноз? Конечно, лекарства и лишнее время обеспечивают фору только детям без синдрома. (По-настоящему больным они лишь помогают уравнять шансы — это поблажка не в большей степени, чем очки для ребенка с плохим зрением.)

Зарабатывает ли кто-то себе на жизнь, раздавая преференции богатым родителям? Возможно. А может быть, это городская легенда, бытующая на Манхэттене и в других респектабельных районах? Я думаю, что не менее, а может, и более важно то, что многие родители по всей стране уверены, что такие махинации имеют место. Эта мысль и связанный с ней страх «если их дети будут принимать стимуляторы и получат лишнее время, мой ребенок останется позади» подпитывают спрос на лекарства ради высоких оценок.

Допинг во время учебы в колледже

Хотя нет четких данных о том, сколько родителей прибегают к медикаментозным средствам, чтобы помочь детям в учебе и на экзаменах, исследования показывают, что сами подростки, безусловно, ищут «таблетки для хороших оценок», «средства для учебы» и «лекарства для ума».

Организация The Partnership for Drug-Free Kids в 2012 году провела на сайте drug-free.org анализ отношения к этим вопросам. Было обнаружено, что в неправильном употреблении или злоупотреблении амфетаминами, стимулирующими центральную нервную систему, хотя бы раз в жизни признался один из восьми подростков (13 процентов), а каждый четвертый (26 процентов) уверен, что рецептурные препараты можно использовать как помощь в учебе.

Такое употребление допинга продолжается и в колледже. Проведенное в 2013 году American College Health Association исследование 100 тысяч студентов показало, что 8,5 процента из них применяют стимуляторы без рецепта, а организованное годом ранее всеамериканское исследование 5 тысяч студентов свидетельствует, что так поступают 14 процентов опрошенных. По всей стране сотрудники кампусов, занимающиеся студентами старших курсов, называют это крупнейшей проблемой с наркотиками в их вузах.

Опыт приема «таблеток для хороших оценок»

Адам (имя изменено) недавно окончил престижный государственный университет на Восточном побережье. Услышав об этой книге от нашего общего знакомого, он связался со мной, чтобы поговорить о популярности использования стимуляторов без рецепта, о причинах, по которым молодые люди на это идут, и возможных последствиях этой привычки.

Прежде всего я спросила, где студенты берут амфетамины. «Все мои знакомые знали кого-то с рецептом. В каждой компании был хотя бы один такой человек». Адам упомянул девушку, родители которой выписывали ей препарат, несмотря на отсутствие диагноза, — просто чтобы у нее появились преимущества в учебе. Он добавил, что многие студенты, имеющие доступ к лекарству на законных основаниях, покупают его больше, чем им требуется, и у них образуются излишки, которыми можно поделиться. Препарат недешев, и Адам видел его только у богатых.

Адам описывает, как меняются друзья под действием стимуляторов: нормальные студенты вдруг концентрируются исключительно на текущей задаче, откладывают телефон, учатся круглые сутки, выбрасывая из головы все личные проблемы и отношения. С точки зрения Адама, стимуляторы дают мощнейший, но кратковременный всплеск результативности.

Я спросила, видит ли он какие-то негативные стороны. «Безусловно, это лекарство подходит для упорной работы в полную силу. Оно дает невероятные, просто сверхчеловеческие способности. Можно быстро справиться с неотложным делом, вести по-настоящему активную общественную жизнь, учиться — словом, все что угодно». За бортом остаются ребята, которые в силу своих внутренних ограничений не принимают препаратов и в результате получают худшие оценки. «Самые умные мои знакомые сомневаются, что все это этично».

Химия мозга

Я сама боролась с искушением воспользоваться быстрыми плюсами. Когда Сойер перешел в среднюю школу, объем домашней работы вырос так, что, как мне казалось, сын сломается. Где это видано, чтобы шестиклассник каждый вечер три часа просиживал над домашней работой?

Я начала чувствовать себя плохой матерью, потому что не попробовала лекарства.

Однажды, когда Сойер особенно сильно отвлекался, я спросила его, что он сам при этом чувствует. «Это как помеха в телевизоре, когда нет сигнала», — ответил он. Мне наконец представилась возможность предложить лекарство, и я за нее ухватилась. «А если бы была волшебная таблетка, которая убрала бы твою рассеянность? Ты бы хотел такую?»

«Да! — воскликнул Сойер, но тут же осекся и посмотрел на меня. — Погоди секунду. Это изменило бы химию моего мозга. Я бы стал другим человеком. Поэтому… нет».

У меня в глазах появились слезы — потому что ребенок настолько любил науку, что знал правду, и потому что говорил откровенно. Слезы были вызваны и моими эмоциями, потому что, несмотря на то что я страстно хотела попробовать применить лекарства, теперь я на это не пойду.

Адам и некоторые его друзья тоже переживают по поводу химии мозга. Неизвестные долгосрочные эффекты вызывают у них сомнения. «То, что на эту тему так мало исследований, меня просто пугает», — говорит он. Еще они задумываются о том, что случится, когда они пойдут работать: будут ли они и дальше тянуться к таблеткам, чтобы справиться с нагрузкой?

«Мы разговариваем о том, насколько несправедлива эта система, — продолжает Адам. — Проблема не в том, что стимулирующие препараты прекрасно помогают, а в том, что приходится делать так много. Прием таблеток — это просто способ сопротивляться давлению родителей, преподавателей и друзей и идти наперекор тому, что нам навязывают».

В какой-то момент учебы в колледже Адам поддался искушению. «Ты сидишь в библиотеке в два часа ночи и почти отключаешься, а рядом столы, много столов, с ребятами, которые не спят и вкалывают без передышки». Он начал принимать лекарство. Это помогло, но отношение к таким методам все равно осталось неоднозначным.

«Лично я не испытываю гордости по поводу того, что принимал эти таблетки, — говорит он, — но надо очень постараться, чтобы найти на Восточном побережье обеспеченного студента, который бы их не попробовал».

Если наши дети становятся химически улучшенной версией своего неидеального, но человеческого «я», если они чувствуют потребность принимать вещества, чтобы преуспеть в этом мире, — где и когда они остановятся?