Каких только школ на свете не бывает! Александр Мурашев задался целью найти такие, в которых хотел бы учиться сам, — и побывал в школах Дании и других стран. Сегодня — об одном варианте школьного образования во Франции, который больше напоминает… летний лагерь.

«Заходите», — говорят мне. В огромном зале за столом сидят десять человек и пристально смотрят на меня. Для встречи с русским журналистом собрались все учителя, директор и даже президент школы. Ощущение, как будто я на званом обеде во французском особняке.

Хотя как еще, если ты находишься в самой первой школе MFR — Maison Familiare Rurale, или «семейном деревенском доме». Они даже не называют себя «школой», да и учителя здесь — совсем не учителя. Начатый в 1937 году эксперимент стал настолько успешным, что теперь «семейные дома» можно найти не только в Европе, но и в Центральной и Южной Америке.

Чтобы подростки не бросали школу

А вот с чего всё началось: дети сельских жителей Франции в четырнадцать лет бросали учебу после колледжа. Если переводить на понятную нам реальность — так и не поступая в старшие классы. Чтобы помочь обеспокоенным родителям, местный кюре создал школу по принципу «альтернанс»: неделю дети учились, а неделю работали. В этой школе нет и не было религиозного уклона, зато всегда было много практики. Даже домашние задания были связаны с выбранной профессией.

Великий преподаватель Шалва Амонашвили удивлялся тому, как часто раньше в школах повторяли ленинские слова: «Учиться, учиться и учиться». «А „жить, жить и жить“ — разве не нужно?» — резонно спрашивал Амонашвили. В конце концов, это именно то, что нам обещали первого сентября в первом классе: место, которое подготовит нас к будущей жизни.

Теперь сюда приходят две категории школьников — те, кто на дух не переносит обычные школы. И те, кто в раннем возрасте осознал, чем будет заниматься в жизни и хочет получить диплом BAC (аналог ЕГЭ) без отрыва от практики.

Первый «семейный дом» — единственный из существующих с упором на сельское хозяйство. Здесь учится около сотни подростков от 14 до 20 лет. До четвертого класса они учатся по общей программе, и если им интересно внести свой вклад в сельское хозяйство Франции, они могут остаться тут. А если нет — всегда могут пойти в другой MFR. Например, в соседнем Мирамоне «семейный дом» готовит специалистов в области туризма.

— Мы не учителя, — говорит мне преподаватель Матильда Боккар Дюпарк. — Никто из нас не учился этой профессии и не планировал быть преподавателем. Мы все были связаны с агрикультурой, механикой или агрономией. Просто однажды пришли, чтобы работать здесь. И для школьников здесь мы не учителя, передающие знания, а люди с разными навыками.

Почти как в летнем лагере

Причем навыков у каждого сразу несколько. Один из учителей преподает французский, историю и социальную культуру. Другой — математику и физику. «Я здесь новенькая, это мой второй год преподавания, — говорит Матильда. — Я учу школьников истории и географии, а еще немного английскому. Несмотря на то что он у меня не совершенен, для учеников этого достаточно. В прошлом году еще преподавала физику и химию». Неплохой набор для человека, у которого не было цели стать преподавателем.

В MFR говорят, что одна из их главных целей — помочь подросткам полюбить школу. Поэтому вместо преподавателей они называют себя «тренерами», или, скорее, наблюдателями. Дети живут на одной большой территории со взрослыми целый день — с утра и до позднего вечера. Они вместе обедают, а часть из сотни учеников остаются жить прямо в школе.

Это, к слову, еще одна особенность: ни в одной из школ сети MFR не учится больше ста — ста двадцати тинейджеров. И даже домашняя работа (доклады и проекты) задается в связи с выбранной профессией. Минимум раз в год они выезжают вместе на выставки и мероприятия или проводят неделю где-нибудь на ферме в Испании. И всё это входит в оплату обучения (1600 евро в год, остальное покрывает школа).

Французы называют это «глобальным образованием», когда учитель полностью погружен в жизнь ученика. Всё это немного напоминает летний лагерь — если только представить, что ты учишься в нем шесть лет. На территории школы не только французский особняк с «общежитием» для учеников, но еще и отдельные классы, бассейн и ангар с техникой, где за ремонтом автомобилей и тракторов школьники любят проводить времени больше всего.

Профессия — к окончанию школы

«К полудню пятницы здесь всё будет чисто, они всё уберут, — Матильда обводит рукой классы так, словно я инспектор из клинингового агентства. — Это правила школы. Поскольку это семейный дом, у всех есть обязанность содержать его в чистоте. В понедельник утром раздаются задания: один человек убирает кухню, другой — класс и так далее». Чтобы никто не обвинил школу в использовании рабского детского труда, родители подписывают перед поступлением письменное согласие.

Девяносто пять процентов учащихся — мальчики, что я наглядно увижу в классе. Стоит мне открыть дверь, как меня оглушит до боли привычный мне (и совершенно непривычный для Франции) звук. Когда весь класс встает из-за парт при чьем-то появлении. «Думаю, все могут сесть», — говорю я, едва сдержавшись, чтобы не сказать «вольно», и вызываю в классе волну хохота. Из всех сидящих в классе лишь одна девочка.

Правила жизни здесь просты: уважай друг друга, никакого физического контакта, меньше используй телефон. «Меньше», а не «совсем не используй» — да чего там, тут даже разрешается курить. «Но только сигареты, а не наркотики», — уточняет Матильда. За диплом BAC Pro отвечает не Министерство образования, а Министерство сельского хозяйства. Это позволяет всем школам MFR быть независимыми и учить детей так, как они хотят.

«Представьте себе треугольник: работа, „наблюдатели“, семья — а посередине ученик. Вот это и есть то, как устроена наша школа, — говорит Матильда. — Главная цель — дать ребенку не знания, а работу. И помочь найти увлечение». Судя по тому, что неделя без занятий в мастерской вызывает чуть ли не бунт, ученики его уже нашли.

Как бы я ни был далек от мира сельского хозяйства, вполне могу с этим согласиться: знания могут быть куда менее важны, чем практика. Вместо летней работы в перерывах между заточением в четырех стенах ты получаешь опыт вместе с дипломом — и в результате к моменту окончания школы уже куда больше уверен в собственном будущем. Может, этим и объясняется, что даже в век смартфонов тысячи учеников по всему миру продолжают приходить в эти школы, чтобы ковыряться с моторами.